Американский социолог Филип Рифф считал, что переход мира от идолопоклонства к монотеизму оказался, по сути, движением от «судьбы» к «вере». В древние времена понятие «судьба» полностью доминировало в жизни человека. Сталкиваясь с мощнейшими проявлениями природы, люди принимали сами эти явления за богов, которые в лучшем случае были безразличны к человеку, а в худшем – враждебны. Все, что можно было сделать – попытаться их как-то умилостивить. Таким был культурный код судьбы человечества, а лучшим его примером стали древнегреческие трагедии.
Евреи же всегда смотрели на мир иначе. Парадоксальная библейская идея Сотворения человека «по божественному образу и подобию» при полном понимании, что у Творца нет и не может быть никакого конкретного образа, означает, что у Б-га и человека есть только одно подобие – свобода выбора.
Центральной темой еврейской драмы является не судьба, а свобода, воля и выбор. В жизни монотеиста настоящая борьба разгорается не «где-то там» между небом и землёй и ведется не с неведомыми силами тьмы, а прямо здесь и сейчас – между разными устремлениями внутри самого человека.
Американский писатель Джек Майлз обнаружил интересные особенности, характерные для трагедий Софокла и Шекспира. Во времена идолопоклонства Эдип у Софокла сражается с судьбой – слепой и беспощадной, а для Гамлета, созданного Шекспиром в век уже относительного монотеизма, борьба идет уже между «решимости природным светом» и «налетом мысли бледным».
Свобода выбора вроде бы всегда лучше гнетущей предопределенности, но проблема в том, что сталкиваясь с необходимостью выбирать, мы часто совершаем ошибки. Иногда наш выбор имеет и вовсе катастрофические последствия, как, например, убийство Авеля его братом Каином. Эта библейская история еще в древние времена была призвана показать нам, какова цена ошибки и насколько разрушительными могут быть выбор и действия человека в этом мире, приводящие к войнам, убийствам и унижениям.
Таков наш мир и сегодня. И это порождает замкнутый круг: с одной стороны, свобода выбора даёт нам шанс вырваться из-под довлеющей предопределенности, с другой стороны – приводит к ошибкам, трагедиям, а то и вовсе фундаментальным просчетам. Но выход из этого замкнутого сценария есть – он в прощении. Признать свои ошибки, извиниться и раскаяться и впредь вести себя мудро – вроде бы простейший, но очень действенный алгоритм, позволяющий придать нашей жизни принципиально новые нравственные стандарты. Прощение и исправление – это две нравственные основы, на которых держится наш мир, а также причины, почему мы все еще не переубивали друг друга. Особенно идея прощения и исправления актуальна сегодня, накануне Йом Кипура – самого святого дня в еврейском календаре. В этот день, когда мы просим прощения у друг друга и Небес и принимаем решение жить отчасти по-новому.
«Главный вопрос заключается не в том, что мы хотим от жизни, а в том, что жизнь хочет от нас», – писал психолог и узник нацистского лагеря смерти Виктор Франкл, сумевший в результате спасти и себя, и сотни других обреченных на смерть заключенных от смерти и морального разложения и придать им новых жизненных сил.
Сам Франкл называл это «поиском смысла». Ведь ни одно из достижений человечества не предлагает нам смысла. Наука объясняет, как появился мир, но не для чего. Технологии дают настоящую силу, но не учат тому, как этой силой пользоваться. Рынок дает выбор, но не помогает принять верное решение. Мы получили неограниченную личную свободу, но никакой общей морали. Все эти достижения, безусловно, важны, но некоторым из нас нужно нечто большее – исправить и облагородить этот мир.
Именно поэтому евреи так часто становятся врачами, экономистами, адвокатами, учителями и психологами – чтобы бороться с болезнями, нищетой, несправедливостью, депрессиями и отчаянием. А еще потому, что Б-г сделал человека своим партнером в Сотворении этого мира и, похоже, возложил на него полную ответственность за его исправление. Дело не в том, верим ли мы в Б-га, а в том, что Он верит в нас.
Лорд Джонатан Сакс
Источник: http://jewish.ru
