Будучи выведенными из египетского рабства, мы сделали первый шаг к настоящей свободе — но только первый! Вчерашний раб, выйдя на свободу, остаётся в плену рабской психологии потребителя. На протяжении семи недель нам велено подсчитывать каждый день, брать его на учёт как очередной шаг на пути к Синаю…
Семь недель, заключённые между первым днём праздника Песах и праздником Шавуот, называют Днями счёта Омера.
Это название связано с тем, что Тора даёт нам две заповеди, относящиеся к этому периоду:
1) один раз в году, во второй день праздника Песах, в начале сезона жатвы, принести в Храм омер;
2) начиная с этого второго дня, считать дни и недели — до 49 дней, а на 50-й день — праздник Шавуот.
Чтобы понять суть и значение этих заповедей, нам необходимо, прежде всего, выяснить, что такое омер и почему его считают. Вообще, слово <омер> обозначает множество мелких разрозненных предметов, соединённых вместе — колосья, связанные в сноп; зёрна, собранные в кучу, и т.п. В нашем случае это слово обозначает определённую меру сыпучих тел, десятую часть стандартной старинной меры, эйфы (по мнению большинства современных авторитетов, эйфа = около 40 литров, т.е.омер равен примерно 4 литрам).
Теперь мы понимаем, что нам заповедано принести в Храм такую меру какого-то продукта, но странно, что не сказано — какого именно. И как можно <считать омер>? И почему эта скромная единица ёмкости наложила печать на такую заметную часть года — 7 недель, — что весь этот период назван её именем? Содержимое приносимого омера нам известно с полной несомненностью на основании традиции и практики. Когда речь идёт о принесении определённой меры чего-то в начале жатвы, то ясно, что имеется в виду зерно, созревающее первым. А это — ячмень.
Но почему же тогда Тора называет не продукт, который нужно принести, а только его количество? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо понять, в чём суть заповеди принесения омера. Начало жатвы — важное и праздничное событие в жизни любого земледельческого народа. Но заповедь принесения омера поднимает это событие из плоскости отношений человека с землёй на уровень отношений народа с Б-гом. Эта заповедь предписывает нам совершать некоторый обряд принесения на жертвенник символического количества муки из первой порции сжатого зерна и посвящения его Б-гу.
Почему эта заповедь так важна? Какая от неё реальная польза? Не поверим же мы, что Всемогущему Б-гу, владеющему землёй и небом, требуется наша горстка муки! А если нет, то что Ему требуется? Самой близкой аналогией является отношение родителя к ребёнку. Взрослый, подарив ребёнку шоколадку, просит: <Дай мне кусочек!>. Зачем отравлять человеку удовольствие? Родитель, воспитатель хочет, чтобы ребёнку было хорошо и чтобы он сам был хорошим. Того же хочет от нас Творец! Еврей, садясь за стол, прежде, чем начать есть хлеб, произносит благословение: <Благословен Ты, Г-сподь…, извлекающий хлеб из земли>. Могу ли я всерьёз относиться к этим словам? Кто извлекал этот хлеб из земли? Я пахал, я сеял, я жал…; разве этот хлеб — не плод моего честного труда? Нет! Пока я спал, это Б-г посылал дождь на землю и приводил к зрелости колос. 40 лет пребывания в Пустыне мы питались небесным хлебом, и в том поколении вряд ли отыскался бы охотник утверждать, что сила моей руки дала мне это пропитание, что это — не дар Неба. Придя в свою Землю и выращивая на ней свой собственный урожай, я не имею права терять из виду тот простейший и самый важный факт, что выращенный мною хлеб — точно такой же дар Небес, как и ман в Пустыне!
Для того, чтобы эта истина не была абстракцией (абстракции быстро бледнеют, пасуя перед практикой!), Тора велела нам начинать жатву, плоды которой будут кормить нас весь год, с того, чтобы принести Вс-вышнему символическую порцию — но первую, но отборную — чтобы действием продемонстрировать, что мы не превратились в неблагодарных тварей и не забыли, кто дал нам эту Землю и даёт нам и ей силы выращивать этот урожай! Эта простая мораль с замечательной ясностью проявляется в том, что Тора использует меру 110 эйфы множество раз, но только в двух случаях называет её особым именем <омер>: первый раз — описывая питание маном в Пустыне, второй раз — в нашей заповеди принесения омера.
Этим Вс-вышний хочет сказать нам: «Я на протяжении 40 лет кормил вас маном, давая каждому каждый день по омеру несравненного небесного хлеба. Теперь, придя в свою Землю, проинесите мне один раз в году, и от всего народа одну такую же порцию муки из самого грубого зерна, идущего в пищу скоту, а не человеку, — но самую первую, но самую лучшую».
Таким образом, омер учит нас тому, что кушая свой хлеб, нельзя забывать о благодарности. Но этот вывод образует лишь самый первичный уровень понимания роли этой заповеди. Если мы хотим взглянуть на ситуацию более серьёзно, задумаемся над тем, какое большое количество заповедей Торы связано с питанием. Самая первая заповедь Адаму касалась питания. Ни одно живое существо не может обойтись без пищи, ибо только она обеспечивает связь тела с душой. Вспомним сказанное в Торе: <Не одним только хлебом жив человек, но всем, что исходит из уст Г-спода>. В отличие от животного, человек не может прожить на чисто материальной пище. Ему необходимо, чтобы его рацион содержал духовный компонент — послание о том, что этот набор ингредиентов исходит из уст Вс-вышнего. Здесь проявляется сходство человека с ангелом, который насыщается, воспевая раскрытие Славы Творца в мире, и в этом — различие между человеком, с достоинством потребляющим паёк, полученный от Царя, и животным, питание которого удовлетворяет его потребности, но не имеет никакого отношения к достоинству.
Будучи выведенными из египетского рабства, мы сделали первый шаг к настоящей свободе — но только первый! Вчерашний раб, выйдя на свободу, остаётся в плену рабской психологии потребителя. На протяжении семи недель нам велено подсчитывать каждый день, брать его на учёт как очередной шаг на пути от обретения физической свободы — когда мы приносим в Храм ячмень,пищу скота, — к Синаю, где мы достигнем уровня партнёрства со Вс-вышним, в день, когда мы принесём в Храм два пшеничных хлеба, пищу человека. Сегодня, как никогда, важно понимать, что заповедь счёта омера — не упражнение в устном счёте, а серьёзнейшая работа воспитания достоинства, перехода от скотского состояния к человеческому.
