Сегодня, 20 ава, евреи по всему миру отмечают 78-ю годовщину ухода из материального мира (йорцайт) рабби Леви-Ицхака Шнеерсона, отца Седьмого Любавического Ребе Менахема-Мендела Шнеерсона, Главного раввина Екатеринослава-Днепропетровска в 1909-1939 годах.
В честь этой памятной даты по всему миру пройдут множество мероприятий, посвященных рабби Леви-Ицхаку – фарбренгены, уроки и специальные занятия. Йорцайт рабби Леви-Ицхака широко отмечается в мире, согласно указанию его великого сына, Главы нашего поколения, Седьмого Любавического Ребе Менахема-Мендела Шнеерсона, который особо подчеркивал значение в этот день сбора пожертвований в честь праведника, а на одном из фарбренгенов в честь 20 ава сказал: «Когда о чем-то не напоминают, люди могут решить, что, мол, в наше время это уже неактуально. Поэтому мы напоминаем о Фонде Леви-Ицхака. Я полагаю, что будут раздавать листовки, и каждый пожертвует, сколько сможет, и даже намного больше, чем решил вначале. А Вс-вышний, конечно, отплатит за это во много раз больше… и даже в пятьсот раз больше, в буквальном смысле слова…».
В дни, близкие к 20 ава, организуются паломнические поездки по местам, связанным с жизнью Леви-Ицхака – в Николаев, Днепр и в район Алматы. Напомним, вкратце, биографию великого праведника и кабалиста.
Леви-Ицхак бен Залман Шнеерсон родился 18 нисана 5638 (1878) года в местечке Поддобрянка вблизи Гомеля. Родословная его восходит к Третьему Любавическому Ребе, Цемах-Цедеку. Тору Леви-Ицхак начал изучать под руководством раввина Поддобрянки Йоэля Хайкина – дяди его матери. Он быстро превзошел своего учителя и самостоятельно продолжил изучение священных текстов. Ребе Раяц писал, что «уже с ранних лет Леви-Ицхак отличался необыкновенными способностями и прилежанием». Аттестацию (смиху) раввина он получил от крупнейших авторитетов того времени: раби Элиягу-Хаима Майзеля из Лодзи и раби Хаима из Бреста.
В 1900 году раби Леви-Ицхак женился на Хане – дочери раби Меира Шломо Яновского. Сосватал их Пятый Любавический Ребе Шолом Дов-Бер Шнеерсон. После свадьбы молодые переехали в Николаев, где отец Ханы был раввином. В Николаеве 11 нисана 5662 года (18 апреля 1902 года) у Леви-Ицхака и Ханы родился сын Менахем-Мендел. Позже в семье появились еще двое детей: Дов-Бер и Исраэль-Арье-Лейб.
В 1907 году семья р. Леви-Ицхака переехала в Екатеринослав. Поселились они на втором этаже дома № 20 на ул. Железной (Миронова). Потом, в 1928-1934 годах, жили в доме № 15 на углу Железной и Упорной (Глинки). А последняя их квартира была на ул. Баррикадной, 13.
В 1909 году, в возрасте 31 года, раби Леви-Ицхак был приглашен на должность раввина общины Екатеринослава, бывшей одной из самых крупных в России – здесь жило около 50 тысяч евреев, которые составляли 40 процентов всего населения. Здесь было 12 синагог, иешива, около 1500 детей училось в хедерах, остальные — в 16 частных еврейских школах.
Волна еврейских погромов 1905 года не миновала и Екатеринослав. От рук убийц погибло свыше ста человек, более двухсот были ранены, около 300 еврейских магазинов – разгромлены и сожжены. Сотни бедных семейств остались без крова и средств к существованию. Многие покидали город, эмигрировали в Америку и Палестину. Впоследствии зачинщиков погрома судили и признали виновными, однако, царь Николай II их помиловал, ясно показан, на чьей стороне находится самодержавие.
Из страха за свою жизнь евреи стали отходить от религии отцов. Среди молодежи, которой еврейское вероисповедание мешало получить образование, участились случаи крещения.
Такой была обстановка в еврейской общине города, когда рабби Леви-Ицхак приступил к выполнению обязанностей раввина в Екатеринославе.
Его избрание не прошло гладко. Против кандидатуры молодого раввина выступила местная интеллигенция, которая хотела бы видеть на посту духовного руководителя общины менее ортодоксального человека. Они обратились к наиболее авторитетному в городе человеку, инженеру Сергею Павловичу Палею, одному из руководителей городской сионистской организации, с просьбой, чтобы он, используя свое влияние, не допустил избрания на пост раввина хасида из династии Шнеерсонов. Палей сказал, что не любит ходить у кого-либо на поводу. Он решил сам познакомиться с кандидатом и отправился к рабби Леви-Ицхаку. Они проговорили шесть часов подряд, и после беседы Палей стал одним из самых горячих сторонников нового раввина.
Возглавив еврейскую общину Екатеринослава, рабби Леви-Ицхак всецело отдался исполнению своих многочисленных и разнообразных обязанностей. Первым делом он решил добиться постройки новой миквы, так как старая пришла в негодность. Однако руководители общины не поддержали его, ссылаясь на отсутствие свободных денег. Тогда рабби Леви-Ицхак снял новое пальто и положил его на стол. «Оно стоило мне недешево, – сказал он, – но миква для меня еще дороже, и я жертвую свое пальто на строительство». Убежденность рабби подействовала на равнодушных. Вскоре в городе появилась новая миква.
За короткое время авторитет рабби укрепился и вырос настолько, что к нему потянулись за решением любых проблем и споров, так как знали, что совет будет умным и справедливым. Вскоре р. Леви-Ицхак приобрел широкую известность и за пределами Екатеринослава. Феноменальная память, острый ум и всесторонние знания поставили его в первый ряд раввинов того времени. Пятый Любавичский Ребе, рабби Шолом-Дов-Бер Шнеерсон, неоднократно посылал его за границу, где рабби Леви-Ицхаку приходилось встречаться с известными раввинами и общественными деятелями.
Рассказывая эпизоды из их жизни, супруга раввина, ребецн Хана, вспоминала, как однажды, когда они ехали в Варшаву, к ним в купе подсел известный писатель. Между ним и раввином завязалась беседа. Интересный разговор привлек внимание пассажиров, люди из других вагонов останавливались послушать. Постепенно возле купе собралась толпа, и, хотя беседа длилась всю ночь, никто не уходил.
Во время одной из поездок в Германию, когда рабби Леви-Ицхаку пришлось остановиться в Висбадене, к нему с визитом пришел местный раввин. Они начали разговор, который скоро превратился в монолог рабби Шнеерсона – гость жадно слушал его, не раскрывая рта.
Прощаясь, восхищенный раввин настоятельно советовал супруге рабби Леви-Ицхака записывать высказывания своего мужа, чтобы затем издать их отдельной книгой.
Рабби Леви-Ицхак писал комментарии ко всем разделам Торы. Когда его арестовали, дома остались тысячи исписанных им страниц. К великому сожалению, большинство бесценных рукописей было конфисковано, а то, что уцелело после варварского налета НКВД, уничтожили гитлеровцы. Оккупируя города, они истребляли не только евреев, но и все еврейские реликвии.
Рабби Леви-Ицхак Шнеерсон уделял особое внимание еврейской общинной деятельности, проявляя подлинное самопожертвование, когда нужно было помочь ближнему. В этом отношении заслуживают специального упоминания его усилия по обеспечению мацой еврейских солдат во время русско-японской войны 1904-1905 гг., а также помощь в подготовке материалов защиты в ходе печально знаменитого «дела Бейлиса».
После февральской революции 1917 года, когда Временное правительство провозгласило демократические свободы, немедленно возникли различные организации и союзы. Раввины и еврейские общественные деятели также создали свою организацию. Первый ее съезд в Москве должен был выработать программу организации и представить свои требования правительству. Одним из активных участников этого съезда был рабби Леви-Ицхак Шнеерсон. Аналогичные собрания проводились в Петрограде, на Украине и в Белоруссии: летом 1917 года была создана комиссия из представителей всех этих организаций. Однако октябрьский переворот уничтожил едва родившуюся демократию.
Как известно, при советской власти началась бешеная антирелигиозная кампания. Особенно активной была «Евсекция» при ЦК ВКП(б). Рабби Леви-Ицхак вступил в бесстрашную борьбу с любыми гонениями на религию. Используя формальные высказывания руководителей СССР о свободе религии и правах человека, он решительно отстаивал религиозные нужды еврейских общин.
Осуждая антирелигиозные действия советских властей, папа римский выступил с воззванием ко всему свободному миру, в котором призвал бойкотировать советские товары. Он объявил крестовый поход против воинствующего советского атеизма. В ответ на это советские власти приняли контрмеры. Наряду с официальными опровержениями, было выпущено заявление 32-х белорусских раввинов, в котором говорилось, что воззвание папы не соответствует действительности: в стране якобы нет никакой дискриминации верующих и служителей культа. Этих раввинов собрали в Минске и угрозами заставили подписать откровенную ложь.
Аналогичного заявления потребовали и от украинских раввинов, для чего был созван раввинский съезд в Харькове. Зная, каким влиянием пользуется рабби Леви-Ицхак Шнеерсон, начальник НКВД Днепропетровска вызвал его к себе для беседы и объяснил, какую пользу принесут раввины Советской власти, подписан заявление. При этом он протянул рабби бесплатный билет до Харькова в первом классе скорого поезда. Однако рабби Леви-Ицхак не принял подачки. Он поблагодарил и сказал, что пока еще в состоянии поехать в Харьков за собственный счет.
На съезде оказалось больше агентов НКВД, чем раввинов, но это не смутило рабби Леви-Ицхака. Он заявил, что считает невозможным подписать заявление, основанное на обмане. Смелое и открытое выступление подбодрило колеблющихся, съезд затянулся на несколько дней, и рабби Леви-Ицхак продолжал объяснять всем и каждому, к каким трагическим последствиям может привести подписание лживого документа. Министр просвещения Украины вызвал рабби Леви-Ицхака и обвинил во «враждебных действиях» против Советской власти. Понятно, что означали такие обвинения в тридцатые годы. Однако рабби Леви-Ицхак не дал себя запугать, не изменил своей позиции, и его непоколебимость воздействовала на других делегатов. В конце концов, съезд закрылся вообще без какой-либо резолюции.
Однако рабби Леви-Ицхак считал, что достигнутая победа будет недостаточно прочной, если большевики сумеют скрыть правду о провале съезда раввинов. Он сумел переправить информацию о съезде за границу, и она была широко опубликована в мировой печати. Появилась едкая карикатура: раввин стоит на коленях перед стулом, на котором лежит бумага, а солдат направляет на него револьвер и требует поставить подпись.
В 1939 году в СССР проводили перепись населения. Каждый должен был указать в анкете: верующий он или неверующий. После многих лет гонений на религию люди боялись говорить правду и нередко писали «нет», хотя на самом деле были верующими. Узнав об этом, рабби Леви-Ицхак выступил в синагоге с пламенной речью, он убеждал собравшихся, что евреи ни в коем случае не должны скрывать своей веры в Единого Б-га.
Слова раввина, естественно, стали известны органам НКВД, которые имели своих осведомителей повсюду, в том числе и в синагоге. Когда рабби арестовали, ему на следствии предъявили и это обвинение. Рабби Леви-Ицхак ответил, что при переписи населения власти, очевидно, были заинтересованы в правдивой информации, и, призывая говорить правду, он только оказывал помощь властям.
9 Нисана 1939 года, в три часа утра, в квартиру раввина ворвались представители НКВД. После многочасового обыска они забрали книги, бумаги, рукописи и увели самого рабби. Все попытки жены узнать, где он находится, долго оставались безуспешными.
Следователи НКВД делали все возможное, чтобы сфабриковать обвинение в антисоветской деятельности и приговорить рабби Леви-Ицхака к расстрелу, но стойкое поведение заключенного разрушило их планы. Они не смогли заставить рабби признаться в «преступлениях» и отправили его в ссылку, в Казахстан.
Жил он там в глухом местечке, но в ближайшем городе Кзыл-Орда во время войны оказалось немало евреев, причем некоторые из них лично знали рабби Леви-Ицхака, а другие были наслышаны о прославленном раввине. Иногда они приходили к нему и беседовали на религиозные темы.
У рабби не было бумаги, чтобы записывать свои мысли, и он часами сидел в глубокой задумчивости. Впоследствии с большим трудом удалось выхлопотать разрешение на переезд в Алма-Ату. Здесь его радостно встретили, и опять дом раввина стал центром, который притягивал к себе многих людей. В рабби Леви-Ицхаке видели учителя и наставника, но его здоровье уже было подорвано.
Состояние его становилось хуже день ото дня.
О последнем дне рабби Леви-Ицхака есть рассказ свидетеля в книге «Телдейс Лейви-Ицхок».
«Во вторник ночью я и еще один [человек] удостоились всю ночь находиться у ложа его [...]. Уста его беспрерывно шевелились, но голоса слышно не было. Неожиданно он очнулся, открыл глаза и попросил принести воды для омовения рук. Когда воду принесли, он сказал: "Пора перебираться на ту сторону!" Это были его последние [произнесенные в сознании] слова. Назавтра, в среду 20 Менахем Ав, состояние его ухудшилось, он страдал от сильных болей и, не переставая, бредил. Один из присутствовавших склонил ухо к его губам, чтобы услышать, что шепчут уста его, и услышал обрывочные слова, выходившие вместе со стоном: "Веиквейсехо лей нейдоу... Ай, иквейс Мешихо... Иквейс Мешихо..." К вечеру [...] чистая душа его отделилась от тела и поднялась на Небеса».
Его могила на еврейском кладбище в Алматы стала местом почитания. Советская власть успела полностью реабилитировать и признать свою вину за гибель рабби Леви-Ицхака Шнеерсона в 1989 году. В 1995 году в США и в Израиле вышла трехтомная биография Леви-Ицхака.
Источник: http://www.moshiach.ru.
